Психологическое самбо требует:
а) использования четких речевых формул;
б) правильно подобранной интонации — например, спокойной, холодной, задумчивой, веселой или грустной;
в) основательности в ответе, которая достигается:
□ выдерживанием паузы перед ответом;
□ неторопливостью ответа;
□ обращенностью ответа в пространство более глубокое и обширное, нежели то, которое представляет собой непосредственная зона столкновения.
Пауза большинством нападающих воспринимается как признак силы, если, конечно, адресат молчит не потому, что «потерял дар речи». Пауза должна сопровождаться задумчивым выражением лица и внимательным (даже до некоторой пристальности) взглядом в лицо собеседнику. Слишком поспешный ответ означает, что адресат не в состоянии справиться с интервенцией и торопится «отбросить» выброшенное в него ядро, как пытаются отбросить горячую картофелину. Однако перебрасываться горячей картофелиной — значит вступить в манипуляцию или ответить нападением на нападение. Вопреки ожиданиям нападающего, адресат удерживает картофелину некоторое время у себя, изучает, рассматривает, взвешивает ее — и лишь затем возвращает интервенту в неузнаваемом виде.
Самооборона требует спокойствия и задумчивости, возможно, даже грусти. Однажды в тренинге я использовала метафору шестикрылого Серафима, величественно омывающего своими крылами нападающего на него варвара или навязывающегося манипулятора.Спокойная, задумчивая и грустная интонации ответа оставляют пространство для раздумий, а значит, способствуют переводу межличностной интервенции в информационное обсуждение.
Использование других интонаций, например, напористой или язвительной, будет означать ответное нападение, опять-таки перебрасывание картофелиной.
В случае применения техники английского профессора иногда допустимо использование веселой интонации (см. ниже). Холодная интонация может быть использована лишь в тех случаях, когда адресат применяет технику внешнего согласия и при этом хочет дать понять, что он вынужден согласиться с манипулятором, хотя ему это может быть и не очень приятно.
Каждая из техник психологического самбо — это не только метод социально-психологического взаимодействия, но и метод размышления. Используя соответствующие этими техникам речевые формулы, мы возвращаем себя к размышлению. Ответ интервенту в технике психологической самообороны означает, что мы напоминаем и себе, и ему: летают не только горячие картофелины, но и ласточки, снег, кометы, самолеты…
Подробное и точное прояснение того, что является мишенью нападающего или манипулятора
А. Вечно ты криво завязываешь галстук! Когда наконец научишься?
Б. Что бы вы посоветовали изменить?
Применение этой техники помогает последовательно удерживаться в когнитивном «слое» исследования проблемы. Умение поставить вопрос, требующий содержательного и развернутого ответа, активизирует и собственные интеллектуальные усилия, и мыслительную деятельность партнера по общению. Для того, чтобы поставить вопрос, и для того, чтобы ответить на вопрос по существу, нужно подумать, а это значит, что часть энергетического заряда переводится из эмоционального потока в рациональный. Кроме того, мы выигрываем время, которое партнер тратит на обдумывание ответа. Таким образом, найдя в себе силы для первого уточняющего вопроса, мы затем получаем время и энергию для того, чтобы не дать чувствам нас ошеломить. Умение извлечь из ситуации важный уточняющий вопрос должно быть настолько отточенным и отработанным, чтобы в критической эмоционально напряженной ситуации оно вас не подвело.
Возможные варианты ответов в технике бесконечного уточнения:
— Что в этом предложении кажется вам самым уязвимым для критики?
— Что нужно изменить?
— А какой цвет (стиль одежды, стиль высказывания, оборот речи) был бы более подходящим?
— Что бы ты посоветовал?
Другой вариант техники бесконечного уточнения — подробное объяснение партнеру собственной позиции. Условно можно назвать его «самоуточнение».
Возможные варианты ответов в технике самоуточнения:
— Видишь ли, меня действительно легко задеть, причем по трем причинам. Во-первых, я стараюсь стремиться к совершенству. Любые промахи и неудачи вводят меня в состояние необычайной тоски. Вот, например, в прошлом году…
— Позволь, я тебе все объясню. Дело в том, что каждый понедельник я составляю себе подробный план, включающий от 3 до 10 пунктов…
Выражение согласия с какой-либо частью высказывания партнера или с тем, что то, на что он обратил внимание, действительно важно, представляет интерес, заставляет задуматься, содержит в себе ценное рациональное зерно, обогащает наше видение проблемы или даже… соответствует истине,
А. Ты в джинсах выглядишь ужасно!
Б. Возможно, ты и права.
Эта техника особенно эффективна против несправедливой критики или откровенной грубости, например:
А. Не надо быть столь самоуверенной!
Б. Может быть.
А. Скажи, ну зачем ты так пристально смотришь на меня?
Б. И действительно, что это я…
А. Ты мог бы быть и повежливее со мной!
Б. Да, над этим стоит поработать…
После «наведения тумана» критик замолкает, сраженный. Эта техника была описана в работах, посвященных тренингу уверенности, главным образом для женщин (Cotter S. С, GuerraJ. J., 1976; Smith M. J., 1979). Уверенный человек внешне соглашается, но при этом может и не изменить своей позиции.
Техника внешнего согласия важна тем, что она адресована важнейшей человеческой потребности — быть в согласии. Когда партнер соглашается с нами, мы окунаемся в атмосферу тепла, принятия, даже счастья. Это обезоруживает. Человеку, с которым соглашаются, хочется, чтобы с ним и дальше соглашались.
Техника внешнего согласия с партнером может использоваться в самых разнообразных вариантах. Во многих из них согласие уже не является чем-то совсем «внешним», не настоящим. Напротив, это готовность к согласию и согласованному совместному движению в решении какой-либо проблемы.
Партнер оценит то, что мы по крайней мере готовы принять к рассмотрению его точку зрения. Мы же, соглашаясь вначале только «внешне», на словах, даем себе шанс постепенно найти точки настоящего, «внутреннего», согласия. Вот возможные варианты ответов:
— Какая неожиданная мысль! Надо будет ее обдумать…
— И действительно!..
— Верно! А мне и невдомек!
— Я подумаю над тем, как мне учесть это в своей работе.
— Знаешь, я вынуждена с тобой согласиться, хотя мне и трудно это сделать сразу.
— Я сама об этом часто думаю, но пока не пришла к определенным выводам.
— Я подумаю, имеет ли это отношение ко мне.
В ответ на нападение адресат формулирует емкую фразу, содержащую важное сообщение нападающему или манипулятору. Эта фраза должна быть такой, чтобы ее можно было повторить несколько раз, не нарушая осмысленности разговора. В сущности, она должна даже несколько опережать разговор. Она должна содержать в себе то, к чему собеседники придут на третьем витке разговора. Они могли бы прийти к этому и на первом витке, если бы нападающий не был так взвинчен.
Техника испорченной пластинки была описана в статье «Женщины в обществе» Лин Фрай (Fry L., 1983. Р. 264). Допустим, женщина решает для себя что-либо определенно, например: «Я не хочу сегодня обсуждать этот вопрос, потому что мне нужно заняться своими делами». Затем она просто заявляет об этом и продолжает повторять свою фразу, пока сообщение не дойдет до адресата. Нужно опасаться отвлечения на побочные темы, например: «Я учитываю то, что тебе сегодня удобно обсудить этот вопрос, но мне действительно нужно сделать свои дела».
Пример 1
Применение техники «испорченной пластинки»
М е н е д ж е р А. Ты совершенно напрасно распорядился взять человека из
моего отдела для подготовки этой презентации!
Менеджер В. Это больше не повторится.
Менеджер А. Она мне самому нужна была сегодня, ты понимаешь? Ты
поставил меня в трудное положение!
Менеджер В. Это больше не повторится.
Менеджер А. И вообще, почему ты считаешь, что можешь через мою
голову распоряжаться моими сотрудниками?
Менеджер В. Это больше не повторится.
Из приведенного диалога ясно, насколько в этой технике самообороны важна интонация. Как и в пластинке, которую «заело», фраза должна произноситься каждый раз с одной и той же интонацией. В тоне голоса не должно появляться ни «металла», ни «яда».
Многократное повторение одной и той же емкой фразы, содержащей в себе важное сообщение нападающему или манипулятору, всякий раз с одной и той же интонацией.
Пример 2
М. Я думал, ты лучше меня сможешь понять…
А. Я готов еще раз тебя выслушать.
М. Что толку говорить, если ты не понимаешь
элементарных вещей.
А. Я готов еще раз тебя выслушать.
М. Может быть, ты просто не хочешь меня понять?
А. Я готов еще раз тебя выслушать.
В этой технике партнер корректно выражает сомнения по поводу того, что выполнение чьих-либо требований действительно не нарушает его личных прав.
Эту технику я сформулировала на основании собственного опыта. Однажды коллега пригласил меня в 1-й Медицинский Институт (в Санкт-Петербурге) быть переводчиком в терапевтических сессиях профессора из Великобритании, специалиста по групповому психоанализу.
— Оплаты не предполагается, — сказал коллега. — Но ведь вы изнутри увидите, как работает групп-аналитик. Сами понимаете, это бесценный опыт.
— А это первая сессия?
— Нет, это уже третья сессия, — ответил коллега.
Я подивилась тому, что группа собирается уже в третий раз, а своего переводчика у нее все еще нет. Ведь есть и другие ценители психотерапевтического опыта… В конце концов, я не профессиональный переводчик, а психолог. Однако мне было очень любопытно побывать на такой сессии. По своему прежнему опыту я уже знала, что быть переводчиком сильного психотерапевта — это особый, ни с чем не сравнимый опыт, неповторимое и обогащающее слияние с миром Мастера.
И вот я прихожу на общее собрание курса. Оказывается, работают с курсом три преподавателя. Первой выступает дама-профессор. Великолепный, мелодичный, прекрасно артикулированный английский. Я прекрасно ее понимаю. Выступает второй профессор. Его английский мне уже менее понятен, но если постоянно напрягать все свои возможности, то перевести его я смогла бы. Наконец, начинает выступать третий профессор, самый старший из всех, Джордж. О, ужас! Я не понимаю ни одного слова! Ни одного! И тут коллега доверительно сообщает мне на ухо: «Это твой!» Тут мне становится понятным, почему у Джорджа до сих пор нет постоянного переводчика.
— Послушайте, — говорю я. — А нельзя ли мне дать другую группу? Я очень плохо понимаю, что говорит Джордж.
— Нет, нельзя, — отвечает коллега. — Да вы не волнуйтесь! Участники группы вам помогут, они уже к нему привыкли. А другую группу я вам дать не могу…
— Но почему же?
— Да никто из переводчиков не согласится с вами поменяться, — отвечает он.
Так мне пришлось переводить человека, которого я практически не понимала. К счастью, мне в основном приходилось переводить ему то, что говорили участники группы. Занятия были построены так, что группа фактически работала самостоятельно, а мы с Джорджем сидели рядом на диванчике, и я на ухо ему нашептывала свой перевод того, что говорилось в кругу. Лишь время от времени Джордж брал слово и произносил всего лишь одну или две фразы, которые нужно было перевести. Ужас состоял в том, что я не могла перевести и этого немногого! А ведь он произносил всякий раз что-то по-настоящему значительное, глубокое. Буквально изрекал нечто, исполненное огромного значения. Позже, когда я стала его лучше понимать, глубокий смысл его слов меня часто поражал. Многие его изречения помнятся мне до сих пор. Но в те минуты это было мучительным переживанием — знать, как важно группе понять суть его высказываний, и не быть в состоянии их перевести…
Вечером я вышла из института в состоянии душевной исковерканное. Весь вечер и все утро я мучительно подыскивала слова, а на следующий день пришла пораньше, чтобы успеть сказать Джорджу нечто важное. Дождавшись, когда мы останемся в комнате одни, я сказала:
— Джордж, вы не могли бы говорить немного медленнее и более короткими фразами, чтобы я могла переводить более точно?
Джодж замер, как громом пораженный. Мне стало не по себе. Он, по-видимому, боролся с собой. Наконец он сказал:
— Боюсь, что нет… Видите ли, говорить быстро и длинными фразами — это… это часть моей личности.
Я поняла, что разговор продолжать невозможно. Мне нужно было смириться.
— Простите, — сказала я. — Мне очень жаль… Пойду подготовлюсь… До встречи на сессии!
— До встречи, Елена, — с вежливой улыбкой ответил он.
Я вышла на площадку лестницы и закурила. Я была зла на Джорджа. Профессор, называется! Делаем общее дело, почему бы и не помочь товарищу? Ведь мы в одной команде, в одной упряжке. Как можно было отказать мне в моей просьбе?!
И тут откуда-то сбоку вдруг накатилось на меня что-то громкое, быстрое и энергичное. Это была одна из участниц нашей группы, приехавшая из Запорожья.
— Елена, — сказала она с вызовом, — а вам не кажется, что вы переводите Джорджу то, что мы говорим, как-то неправильно?
Что за чертовщина? Я совершенно не ожидала удара с этой стороны.
— А что именно было неправильно? — спросила я (техника бесконечного уточнения меня никогда не подводит — благодаря ей я обретаю силы даже в тяжелую минуту).
— Ну вот как вы переводите, например, слово «переспать»5?
— Как «вступить в половое сношение», — отвечаю я.
— А вы не находите, что это слишком академично?! — с нажимом спрашивает она.
— Конечно, академично, — отвечаю я. — Но, видите ли… академичность — это часть моей личности.
И вся ситуация мгновенно изменилась. Моя собеседница умолкла, кивнула и улыбнулась!
Эта техника останавливает и смягчает нападение, хотя может быть эмоционально неприятной для нападающего.
Возможные варианты ответов в технике английского профессора:
— Это составляет предмет моих убеждений..
— Если я сделаю это, то это буду уже не я…
— Это не согласуется с моим представлением о себе.
— Я ценю некоторые свои странности и предрассудки, потому что они помогают мне находить неординарные решения.
Из книги Елены Сидоренко «Тренинг влияния и противостояния влиянию».
Запись на консультацию: c 9:00 до 21:00
Вы можете заполнить форму и вам перезвонят. Вы можете записаться к специальсту на удобное для вас время.
Или сами позвонить по телефону:
